Отец Алексей Иванович Гагарин был требователен к сыну , любил все детей .Не баловал, но и не наказывал без причины. От него Юрий получил любовь и взаимопонимание, отвественность и умение доводить дело до конца.

Мама Анна Тимофеевна в самое голодное время сохранила доброту и женское обаяние. Она старалась приласкать не только своих детей, но и тех, кто бывал в их доме. Гагарины жили трудно, но дружно.

Мой предмет Юра любил. Не помню случая, чтобы он не выполнил домашнее задание или не собрал гербарий. Всегда его рука на уроке была поднята – так уж он стремился отвечать.Ребята Юру любили, он им часто помогал. Был доброжелательным, хорошо относился и к ребятам, и к учителям. Ответственным был: вот нашкодят они там что-нибудь, а потом ведут их на «допрос» – начинают отчитывать. И Юра всегда признавался первым: «Простите нас, мы так больше не будем»…Очень активным он был в делах класса, участвовал в художественной самодеятельности. В те годы в школе не было учителя музыки, а я в детстве училась игре на пианино и играла довольно хорошо. И я у ребят вела хоровой кружок. Ольга Степановна делала литмонтаж (литературный вечер), а я ей помогала музыкальным оформлением. Юра тоже был членом кружка – мог станцевать, если нужно, и спеть. Но не солировал, пел в хоре.А как он стихи читал! Почему-то хорошо запомнилось, как на одном из вечеров в ветхом кинозале, под который приспособили помещение одного из зданий, он читал стихотворение «Руки моей матери». Так читал, что женщины, сидящие в зале, плакали…

Увлекался пением в хоре, танцевал

Ксения Герасимовна не смотря на трудности: отсутствие стен школы, парты, бумаги старалась научить детей организованности . От нее Юрий Гагарин получил навык соблюдать твердый распорядок дня, ценить время, не тратить его впустую, а использовать каждую минуту наиболее рационально, с пользой для себя и для дела. Юра учился старательно, чтобы лишний раз не расстраивать учительницу – у нее и так переживаний и забот достаточно. А трудности не только не расхолаживали, а, наоборот, подстёгивали ребят к тому, чтобы хорошо учиться. Им казалось, что отличные оценки в школе — это их «удар по фашизму».

Рациональность использования времени

Уроки ее были очень интересны, Юрий Гагарин с удовольствием посещал их . Он говорил о жизни Пушкина, Лермонтова, разучивал отрывки, стихи. Ольга Степановна умела донести глубокий смысл творений Гоголя, басен Крылова. Она приучила ребят любить родной язык, уважать книги, проникать в смысл написанного. Именно Ольга Степановна подсказала ребятам идее теневого театра, она же помогала составлять литературные композиции для торжественных вечеров.

Любовь к чтению

«Вот она уж учитель, как говорится, милостью божьей! Никогда голоса не повышала, не сердилась, а слушали ее ребята раскрыв рты, так им было интересно» Вела она все предметы. По ее оценкам, Юрий Гагарин учился хорошо. Нина Васильевна часто рассказывала детям о Ленине, показывала книжку, в которой был напечатан табель с отметками гимназиста Володи Ульянова. Там были сплошные пятерки.

Умение учиться

Лев Михайлович в небольшом физическом кабинете показывал нам опыты, похожие на колдовство. Он познакомил нас с компасом, с простейшей электромашиной. От него мы узнали, как упавшее яблоко помогло Ньютону открыть закон всемирного тяготения... В школе мы организовали технический кружок. Сделали летающую модель самолета, раздобыли бензиновый моторчик, установили его на фюзеляж, смастеренный из камыша, казеиновым клеем прикрепили крылья.Было ему лет тридцать. Лицо было доброе, но чуть сдвинутые брови делали его строгим. В школе он вместе с Зинаидой Александровной Комаровой организовал технический кружок, в который Юра тотчас же записался. …В школе по подсказке Льва Михайловича прочел книгу о жизни Циолковского. Любовь к этому человек, восхищение его одержимостью, страстностью, бескорыстным служением идее космических полетов пронес Юрий Гагарин через всю жизнь

Увлечение физикой

Профессор Тульского государственного университета Лев Толкалин был одноклассником Юрия Гагарина".Юркин отец часто брал лошадь у знакомого конюха, чтобы вспахать большой огород. За лошадью обычно посылали Юрку. Однажды он взял меня с собой, - продолжает Лев Толкалин. - Возвращались мы на телеге и вдруг увидели, что навстречу идут наш учитель физики Лев Михайлович, высокий красивый мужчина, и с ним учительница Олимпиада Петровна, невысокая, стройная. Они прошли мимо, словно не заметили нас, а Юрка поднялся во весь рост и крикнул: "Лев Михайлович, как вам Олимпиада Петровна?" Лев Михайлович, будучи тактичным человеком, не оглянулся. А я упал на дно телеги! На следующий день в школе во время перемены Лев Михайлович подозвал Юрку. Мы думали, что он его отчитает, но учитель всего лишь сказал: "А ты, Гагарин, оказывается, мелкий хулиган!" Юрка нам потом заявил: "Лев Михайлович – мужик что надо!" Вспомнил профессор Толкалин и такую историю: он с Юрой пытался сбежать в Москву! На школьной перемене их приятель Славка Нижник похвастался, что не единожды бывал в Москве: "Я был в зоопарке, видел троллейбусы и метро!" - Сколько стоит билет на поезд до Москвы? – спросил Юра. - А почём я знаю, я на крыше езжу! Юра, Слава и Лёва решили отправиться в Москву на крыше вагона. Юра и Слава сказали родителям, что идут к Лёве делать гербарий для школы, у него и заночуют. А Лёва сказал родителям, что переночует у Гагариных, у которых он нередко оставался на ночь. В субботу мальчишки сбежали с последнего урока. Когда на станции Гжатск остановился поезд, следовавший до Москвы, школьники открыли самодельными ключами двери с другой стороны одного из вагонов и пробрались в туалет. Вскоре дверцу туалета кто-то начал дёргать и мальчишки выбрались на крышу вагона. На крыше имелись вентиляционные трубы, за которые можно было держаться. В те годы на крышах вагонов ездили многие: малообеспеченные люди, мешочники и разные сомнительные личности. Милиционерам запретили их прогонять во избежание несчастных случаев. Когда поезд приближался к Москве, на крыше вагона появились двое парней. Они подошли к школьникам и потребовали деньги. Юра ответили, что деньги они не получат. Услышав такой ответ, один из парней вытащил финку. Юра в ответ вынул огромный кухонный нож! Парни решили не связываться и ушли. - Откуда у тебя этот тесак? – спросил Лёва у Юры. - Да мать дала, чтобы ветки и листья резать. Мы же гербарий собирались делать для школы! Сказала, чтобы наточил его поострее. Я и наточил, - ответил Юра. Рассказал Лев Толкалин и ещё одну историю. Юра очень хорошо относился к девочкам, говорил, что у них следует поучиться опрятности. Он никогда не рассказывал про свои похождения и не любил, когда об этом рассказывали другие. Особое отношение у него было к одноклассницам Тоне Дурасовой и Аиде Лукиной. Как-то Лёва с одноклассником Вовой шли вечером по улице. - Гляди, Юрка с Аидой Лукиной! – воскликнул Вова и остановился. Он был влюблён в Аиду. - Мы спрятались за кустами и стали наблюдать за Юркой и Аидой, - рассказывает Лев Толкалин. – Они сели на скамейку, Гагарин обнял Аиду. А та прижалась к его щеке. Юрка опустил ей на талию руку. Вовка потерял дар речи! И вдруг мы услышали Юркин голос: "Вылезайте из кустов, шпионы!" Выяснилось, что они заметили нас и разыграли влюблённую пару. Однажды на мосту через реку Гжать Юра, Лёва и несколько их друзей встретили шайку известного в городе хулигана по кличке Хромой. Последний стал задирать Юрку, знал, что он в своей компании считался главным. - Спорим на бутылку, что я прыгну с моста! – сказал Хромой Юре. Гагарин спорить не хотел, но Хромой не отставал, и Юре пришлось согласиться. Прыжок надо было рассчитать так, чтобы перелететь через торчавшую из воды балку и попасть на глубокое место. Хромой упал в воду животом и вынырнул с жутким криком! Приятели с трудом вынесли его на берег. Юра угодил в то же место, что и Хромой, но вошёл в воду удачно. - Почему ты согласился прыгать? – спросил Гагарина его друг Женя Васильев. - Не прыгать было нельзя! Что обо мне подумали бы! – ответил Юра. - Юра никогда не был трусом, - говорит Лев Толкалин. – После полёта в космос Гагарин много раз бывал в Гжатске, мы встречались. А последний раз встретились в Звёздном городке.

умение дружить

Анна Тимофеевна вышла на улицу. Школу отсюда не видать, скрыта за церковью и погостом. На стенах церкви, кладбищенской ограде и крыльце соседствующего с храмом сельсовета наклеены плакаты войны. Анна Тимофеевна помнила их наизусть: «Смерть немецким оккупантам!», «Родина-мать зовёт!», «Будь героем!», «Ни шагу назад!». По другую руку, за околицей, с десяток деревенских жителей призывного возраста под командой ветерана-инвалида занимались шагистикой и разучиванием ружейных приёмов. Боевого оружия в наличии не имелось, кроме учебной винтовки с просверлённым во избежание выстрела патронником, и ратники обходились гладко обструганными палками. Трудно верилось, что это клушинское воинство сумеет остановить вооружённого до зубов неприятеля.Прихрамывая, подошёл Алексей Иванович. Его костистое лицо притемнилось.— Не берут, чтоб им повылазило! — проговорил в сердцах. — Как сруб сгонять, так Гагарин, а как Отечество защищать — пошёл вон!— Будет тебе, Алёша, — печально сказала Анна Тимофеевна, — не минует тебя эта война.— И то правда! — вздохнул Гагарин. — Люди сказывают, он к самой Вязьме вышел.— Неужто на него управы нету?— Будет управа в свой час.— Когда ж он настанет, этот час?— Когда народ терпеть утомится...Незадолго перед окончанием занятий Анна Тимофеевна, гонимая тем же чувством тревоги и печали, пошла к школе. Думала встретить сына по пути, но первый учебный день что-то затянулся. Она оказалась у широких, низких школьных окон, когда конопатая девочка из соседней деревни, заикаясь и проглатывая слова, читала стихотворение про Бармалея.Потом настал черёд толстого, молочного мальчика, похожего на мужичка с ноготок. Он вышел к столу учительницы, аккуратно одёрнул свой серый пиджачок, откашлялся и сказал, что любимого стихотворения у него нету.— Ну так прочти какое хочешь, — улыбнулась учительница Ксения Герасимовна, — пусть и нелюбимое.Толстый мальчик снова одёрнул пиджачок, прочистил горло и сказал, что нелюбимого стихотворения тоже прочесть не может: на кой ему было запоминать нелюбимые стихи?Он вернулся на своё место, ничуть не смущённый хихиканьем класса, и тут же принялся что-то жевать, осторожно добывая пищу из парты. Ксения Герасимовна вызвала Гагарина. Она ещё не договорила фамилии, а Юра выметнулся из-за парты и стремглав — к учительскому столу.— Моё любимое стихотворение! — объявил он звонко. Анна Тимофеевна понимала радость и нетерпение сына.Юра любил стихи про лётчиков, самолёты, небо и раз даже выступал в Гжатске на районном смотре самодеятельности и заслужил там книжку Маршака и Почётную грамоту. Но он не стал читать стихотворение, принёсшее ему гжатский триумф, и Анне Тимофеевне понравилось, что он не прельстился готовым успехом. Мой милый товарищ, мой лётчик,Хочу я с тобой поглядеть,Как месяц по небу кочует,Как по лесу бродит медведь.Давно мне наскучило дома...Давно мне наскучило дома...Давно мне наскучило дома... — Что ты как испорченная пластинка? — прервала учительница. — Давай дальше.— «Давно мне наскучило дома...» — сказал Юра каким-то затухающим голосом.Класс громко рассмеялся. Юра поглядел возмущённо на товарищей, сердито — на учительницу, и тут пронзительно прозвенел звонок — вестник освобождения.— Ну, хоть тебе и наскучило дома, а придётся идти домой, — улыбнулась Ксения Герасимовна. — Наш первый школьный день окончен.Ребята захлопали крышками парт. — Не разбегаться! — остановила их учительница. — Постройтесь в линейку!— Как это — в линейку, Ксения Герасимовна?— По росту.Начинается катавасия. Особенно взволнован Юра. Он мерится с товарищами, проводя ребром ладони от чужого темени к своему виску, лбу, уху и неизменно оказывается выше ростом. Вот чудеса — этот малыш самый высокий в классе! Со скромной гордостью Юра занимает место правофлангового, но отсюда его бесцеремонно теснят другие, рослые ученики, и он оказывается почти в хвосте. Но и тут не кончились его страдания. Лишь две девочки добродушно согласились считать себя ниже Юры, но, оглянув замыкающих линейку, учительница решительно переставила Юру в самый хвост.Он стоял, закусив губы, весь напрягшись, чтоб не разрыдаться. А во главе линейки невозмутимо высился толстяк, не знавший ни одного стихотворения. Едва учительница произнесла: «По домам!», как Юра опрометью кинулся из класса и угодил в добрые руки матери. Она всё видела, всё поняла.— Не горюй, сыночек, ты ещё выше всех вымахаешь!..И как в воду глядела Анна Тимофеевна: выше всех современников вымахал её сын незабываемым апрельским днём 1961 года.

Оказывал помощь по русскому языку